Многим хочется поведать свои истории под названием «Как я был Дедом Морозом». Примерно за месяц до 31 декабря наблюдается всплеск числа таких рассказов, а за праздничным столом, под бокал шампанского, байки про новый год бывают особенно популярными и, иногда и интересными. Потом на одиннадцать месяцев все почти успокаивается. Вяло, только, говорят про 23 февраля, 8 марта, 1 мая и праздники профессий: день железнодорожника, строителя, торговли, ВДВ от 2 августа, 150-летие какого-нибудь вокзала и про празднование юбилея граненого стакана в день, например, жестянщика.
Сегодня первое декабря - как раз время и подходящий случай для воспоминаний про новый 1976 год. Нет – про старый 1975, накануне 1976-го и про мое непосредственное в этом участие. И начну я с таких слов: «Время, отсчитываемое ежедневными подъемами Военно-Морского флага, поворачиваниями, частыми дежурствами и редкими выходными, катилось к новому году… И докатилось».
Как это принято во всем мире, в этот праздник, ко всем детям приходит Дед Мороз, Санта-Клаус, Йоулупукки, Баббо Натале, Микулаш, Шань Дань Лаожен, Папа Ноель или Одзи-сан из Японии со Снегурочками, гномами и другими волшебными сопровождающими. Поскольку в закрытые военно-морские городки эти сказочные персонажи не допускаются по соображениям секретности, то они назначаются, как правило, из числа офицеров и мичманов. При этом к ним предъявляются дополнительные морально-политические требования, такие, как несклонность к употреблению алкоголя, либо склонность к этому, но при способности пьянеть не сильно. Я почти подходил под эти критерии, вдобавок был еще и холостяком, в связи, с чем и стал для детей нашего экипажа подводной лодки, Дедом Морозом-76. Одновременно стали искать Снегурку. Обычно эта роль отводилась одной из жен офицеров или мичманов. Однако с учетом прошлогодних опытов, они, ни по каким видом, не соглашались еще раз таскать на себе сильно никакого Деда. Но выход нашелся: мы придумали черта. Костюм его был прост - канадка наизнанку и маска с рогами, надетые на нашего штурмана. Деду же, сделали халат из кумача, на форменную шапку натянули красный чехол, а на лицо - нос с усами и очками, называемые в то время армянским носом.
Перед походом мы провели инструктаж, на котором попросили не наливать Деду и черту ничего или, при невозможности сделать это – наливать, но в малых дозах и не очень крепкие напитки. Нам хотелось сломать традицию и дойти до финала.
31 декабря в 14 часов мы начали обход с поздравлениями и, понятно, короткими застольями, где все-таки приходилось принимать, поскольку, как вы понимаете, отказываться не было никакой возможности. Мы стойко держались, успевая даже, иногда, по просьбе жителей, заходить в чужие квартиры.
Дедов Морозов было много - некоторые бродили расстегнутые и весьма нетрезвые. Один из них носился с посохом, пытаясь кого-нибудь им ударить, причем, предпочтительно, патруль. Как выяснилось позже, таковой нашелся, и дедушка с радостью прошелся по нему. Волшебный посох оказался водопроводной трубой, обтянутой материей.
Через некоторое время я стал замечать, что состояние моего спутника ухудшилось, и я решаю, что он будет пропускать некоторые квартиры, особенно на верхних этажах.
Таким вот образом, мы добрались до последних домов и, около одного из них «Черт» остался сидеть на ступеньках, а я поднялся на пятый этаж…
Когда я спустился, то обнаружил, что штурмана, в образе черта, нет…
Я успешно закончил обход в одиночестве.
После праздников выяснилось, что из другой квартиры этого же дома вышел другой, весьма нетрезвый, Дед Мороз, и мой черт автоматически пошел за ним, причем, как рассказывали очевидцы, никто из них не заметил подмены
Говорят, в истории флотилии того времени - это был единственный Дед Мороз, который поздравил всех детей экипажа, умудрившись перевыполнить план.