Кот Небритый. Одна знакомая

Маленький сериал, дамы и господа. Part 1.

Не в соборе кафедральеном
Венчан я на склоне дня.
С хрупким уровнем моральным
Есть подружки у меня.

В. Шефнер


- Я бы сейчаc еще немножко выпила… - сказала Одна Знакомая, с хрустом сворачивая голову «Метаксе». Бутылка была зажата между колен. Спадала с плеч подсыхающая простыня.

Набухало утро.
Мутило.

Стол вопил стаей разнокалиберных рюмок. Из паштета росли бычки. И всюду пустые бутылки, даже на пианино. Приличный дом… Набоков, «Амели», языческие маски по стенам…

- Серж, пить будешь? – я взял теплую стопку. От коньячного духа внутри заворочалось.
Не блевануть бы…

Хряпнул. Залил соком.
Вроде, прижилось.

Она тяпнула рывком – красиво. Нашла орешек. Уложила простыню на плечах. Закурила на фоне окна. Мне б такую силу духа… третий день безобразия… выжить бы.

В похмельной мути пузырились ночные картинки. Вроде нарисовался какой-то приятель - а мы уже вторые сутки куролесили… Вроде, устроили шведский стол – вернее, диван…Поход за добавкой… Сенная… бомжи… охранник в ночной лавке – диплодок, блин! Зассанный лифт... опять диван... Лампа, накрытая юбкой. Коньяк из туфельки – ну не идиоты, а? Пуговки – по одной, по одной…только после Вас, сударь!.. а может, объединим усилия с разных флангов? Ну вы же звери, господа… еще! Ножка в чулке упирается в зубастого божка над диваном… рожа кивает клыками в такт… падает. Липкая зажигалка… Она запивает коньяком… оползающий по стене ковер… костенеющий пододеяльник… Провал.
.
Отожгли, однако. Шоу для одинокой женщины – «два ствола»…

Во дворе зашаркал дворник. Как пенопластом по стеклу.
- Серж, плесните даме, please. А где Паша?
Где, где…
- Ему стало стыдно, и он ушел.
- Ну и хуй с ним. Давай за тебя! И я в душ пойду…
- У…успеешь, – сказал я и потянул с ее плеч застывшую простыню…



Но не будем увлекаться, товарищи. К телу.

Дама, «навсегда застрявшая между тридцатью пятью и сорока». Лицо, фигура. Высшее образование – журфак, театралка… Из хорошей семьи, конечно. Друзья-подруги, также
бывшие мужья разлетелись от Москвы до Сиднея. Детей, как правило, нет. Постоянной работы тож нет; говорит что-то про Ленфильм, радио и телек – херня. По раздолбайству не попала ни в одну обойму. И уже не попадет – поезд ушел. *Нам за сорок уже…* Как-то где-то подвизается…

Выставки-концертики… Туса.

Отдельная квартира. Грязная плита, подыхающий холодильник, раздолбанная мебель. Такса-симпатяга, реже – кот. Новенький домашний кинотеатр: «…это – подарок…».

Имеет нескольких «заходящих» друзей, как правило, той же породы… хотя бывают неожиданные персонажи: то помощник депутата забредет, то бизнесмен-магазинщик в приятелях покрутится…

Выпивает постоянно, держится молодцом, но иногда слетает крыша – может, оборвав Процесс, позвонить в четыре утра маме - выяснять отношения (убить обеих!) или притащить по пьяни домой незнакомого гоблина из ночного лабаза, намертво забыв о насиняченом френде в своей постели (представляете развитие событий?).

Частенько начинает коньяком в ресторанчике, продолжает водярой «Скобарь» в богемной норе на задворках Петроградки – дня этак на три. Творцы-маргиналы, водка-травка, веселушка-групповушка и т.д. Та же программа бывает и в домашнем исполнении.

Отсыпается, душ-макияж, «визин» и – жизнь продолжается!
Всегда хорошо одета, иногда чуток эпатажно. На что живет – сие тайна великая есть.
Неплохо начитана, сечет юмор...
При том уверена: щелчок пальцами – и весь мир будет у ее ног…
Ждет Принца (настоящего мужчину, шоб принял кака есть).

Иногда влюбляется – в помрежа-концептуалиста или в ушлепка-травокура лет на десять младше. Говорит про «любовь» и «замуж»… Потом други верные вытирают слезы и сопли с красивого личика – «то вместе, то поврозь, а то попеременно». И – все на круги своя. Но ресторанчики все реже, рулят кафешки с теплой водкой, утехи все неразборчивей, «визин» уже не берет, квартира в центре трансформируется в хрущевку на выселках… Эх, эх.

Дальнейшее – в том же духе. Трехдневные зависы переходят в недельные запои. Отходняки. Опохмелы не знамо с кем… Старые знакомые перестают звонить: общение с ней становится все более неадекватным. Проблемы со здоровьем… Ну и так далее.

Но возможен и подарок судьбы: например, старичок-турист, ветеран гитлерюгенда, вышней волей занесенный на выставку самоваров, которую она пиарит… Домик в Баварии… «Фольксваген»-трехлетка… садик с розами… вечерний коньячок… советское кино по спутнику… слезы над питерскими картинками… подружка-эмигрантка…


На этом – оставляю многоточие, дамы и господа.
Ваши версии?



Цельная натурка


Hу, довольно декаданса, господа. Серия намба ту.

Итак…

Поздний вечер. Кухня. Клетчатые шторы. Тихая лампа. Грохот дождя в колодце двора.
На столе – коньяк, шоколад, букет незабудок. Фотоальбомы, папки с пожелтевшими вырезками, кофейные чашки. Мурлычет Джо Дассен.

- Знаешь, я никому это не рассказывала… Господи, что со мной сегодня?.. Давай выпьем.
Уровень в бутылке падает.
- ...Все эти коммуналки… кухни… пеленки по ночам над газом…
Отражение в окне – тонкий профиль, сигаретка, пузатый бокал. Звон серебра о стекло.
- Он приходил каждый вечер пьяный, глаза белые… Мы с дочкой в комнате запирались…
И все опять – беличье колесо. Весь день в редакции… вечером снова…
Пьет залпом.
Дым сгущается.
- Я уже никому не верю… Меня столько раз предавали, так уделывали, что никому не пожелаю…
Глажу по руке… вольтова дуга, черт!
На колени прыгает кошка.
- …Если я не попаду на это место, я… я не знаю, что со мной будет… что дальше… Мне
тридцать девять!
Пересаживаю кошку, наливаю. Попадешь – за это и выпьем… Конечно, попаду – костьми
лягу… это мое место… столько лет кошмара… Да ладно тебе грузиться – попадешь… Я устала,
давай по-последней… пойду ложиться… ты можешь посидеть, музыку послушать…

Ага. Сейчас.

Глотаю рюмаху, докуриваю. Кошка подмигивает. Покачивается коридор…
-Прикрой дверь – кошка придет.
Полумрак. Рев дождя. Борьба с башмаками.

Пауза. Коньяк. Дождь. Прикуриваю две сигареты. Классика жанра.
- В этом доме мужчина никогда не оставался на ночь. Ты первый…
Ну-ну.

Синие сумерки… миндальный привкус во рту… расслабон – не моя очередь… в ее ушке три маленьких сережки – перебираю…

Опять кухня. Солнце. Кофе.
- Доброе утро, сударыня!
- Сергей. Ты уверен, что оно доброе?

* * *

Теперь уж точно не уверен.

К теме.
Опять-таки, «навсегда застрявшая между тридцатью пятью и сорока».
Конечно, из интеллигентной семьи. Журфак-филфак, возможны вариации. Профи высокой квалификации. Умрет, но сделает – причем, хорошо. Сидит на приличном месте, вырванном у судьбы. Ведущий корреспондент, шеф-редактор и т.п.

Уютный дом, сверкающая кухня.
Взрослая дочь или сын. Кошка, иногда собака.
Изломана жизнью: бывший муж (мужья) алкаш-лузер бил и вытирал ноги. Мать (отец)
тяжело больна: ухаживает.
Всю жизнь тащила на себе дом, зарабатывала, переезжала, ремонтировала…
Отлично выглядит, следит за собой.
Выпивает редко, но в тему.
Не признает компромиссов, предельно искренна: и в любви, и в дружбе, и в работе… Цельная натура.

Ждет, конечно, Принца – чтоб красив, богат, влюблен и т.д. (…если появится человек, которому я смогу поверить…).

Не появится – исторически обречен.

Любит примата. По первому запросу несется через ночной город, дабы отсосать у возлюбленного и - обратно первым поездом метро, в стекле отражаться…

Она караулит Его в подъезде, чтоб увидеть. Она звонит и слушает Его голос. Она хочет видеть Его – всегда…

Без унижения жить не может – генетический код, наверное. Достоевщинка-с.

Не дай Бог приблизится к такой – огребете за всех и вся. За пеленки и коммуналки. За пахоту на двух работах. За бдения в подъезде. За синие лампы в утреннем метро. За покусанную подушку и за клетчатые шторы. За всех бывших, нынешних… и будующих тож.

Попользует и сдаст – абсолютно искренне; а как же иначе?

Дальше… А дальше хочется домик под соснами у залива. А хочется новый «Пежо» вместо дохлой «девятки». А хочется того, «кому смогу поверить». Но не может, не сможет…

Дальше - Ваша версия, читатель…


Шефиня