© 2001 Борис Игоревич Соболев

Кавказская война 1817–1864 годов. Сорок семь лет беспрерывных боевых действий. Нескончаемая череда кровавых сражений, тайных интриг и мятежей. Самая долгая война в отечественной истории и самая неизвестная. Предмет гордости дореволюционной России и предмет умолчания России советской… Генерал Ермолов и имам Шамиль, чиновник Грибоедов и чеченская милиция, поручик Лермонтов и горские снайперы, доктор Пирогов и мертвая голова Хаджи-Мурата. Обо всем этом и многом другом повествуется в сенсационной работе Бориса Соболева «Штурм будет стоить дорого…». Книга рассчитана на широкую, но здравомыслящую публику. Читается на одном дыхании, дает богатую пищу для прогнозов.
Предисловие
Немного из Лермонтова, немного из Толстого и полторы странички из советского учебника истории — вот все, что знает обычный, рядовой россиянин о Кавказской войне. С таким багажом знаний в дореволюционных гимназиях оставляли на второй год. Впрочем, тогда не существовало и учебников, где полувековая война — Кавказская — занимала бы пять абзацев, а полугодовая — война 1812 года — двадцать страниц. Мы — носители бутафорской, «причесанной» истории, из которой выпотрошена вся жизнь и в которой искусно искажены масштабы событий. Есть лишь один способ извлечь урок из такой истории — это пережить ее заново. Именно этим Россия и занимается ныне на Северном Кавказе.
Предлагаемая читательскому вниманию книга не является ни новым учебным пособием, ни научной монографией. Это, наверное, первый популярный публицистический обзор самой долгой и самой неизвестной войны, которую когда-либо вела наша страна. Автор старался избегать привычных исторических штампов и натуженных поисков правых и виноватых. Пусть участники кавказской бойни сами говорят за себя. Их дневники, рапорты, доносы, их письма и стихи — лучший памятник той войне. Для удобства восприятия автор счел возможным, где это необходимо, несколько уплотнить и «олитературить» отдельные исторические цитаты, не отвлекая при этом читателя чрезмерными отточиями и сносками типа: «предместник (устар) — предшественник» или «Кавказский корпус — он же до 1820-го — Отдельный Грузинский корпус, он же после 1857-го — Кавказская армия». Обо всех подобных деталях интересующиеся могут прочесть в специальной литературе, список которой приведен в конце. Упоминаемые в тексте географические названия и мусульманские имена даны в соответствии с современными нормами написания. Слишком сложным административным и религиозным терминам подобраны понятные синонимы. Одним словом, автор стремился к предельной простоте и ясности, к бойкому и захватывающему повествованию, но никак не к написанию легкого чтива.

Борис Соболев
***
Кавказ — это огромная крепость,
защищаемая полумиллионным гарнизоном.
Штурм будет стоить дорого…
Генерал Ермолов
…Многовековой процесс освоения юга России вылился в конце XVIII века в строительство Кавказской военной линии. Это была тысячекилометровая вереница крепостей, редутов и укрепленных казачьих станиц. Граница от моря и до моря, призванная оградить только формирующееся население Ставрополья и Кубани от набегов воинственных соседей. Линия не справлялась со своей задачей. Согнанные в степи казаки и крестьяне из внутренних губерний были постоянно готовы к тому, что их титанический труд, да и сама их жизнь окажутся под вопросом.
1777 год. В пограничных расходах государевой казны появляется новая расходная статья: 2000 рублей серебром — ежегодно на выкуп из плена от горских народов христиан, по большей части с давних времен к ним попавшихся.
1802 год. Рескрипт царя Александра I: К большому моему неудовольствию вижу я, что весьма усиливаются на линии хищничества горских народов и противу прежних времен несравненно их более случается…
Рапорт генерал-лейтенанта Кнорринга государю: Со времени служения моего инспектором Кавказской линии всего наиболее озабочен я был хищными граблениями, злодейскими разбоями и похищениями людей от народа, известного под названием чеченцы и живущего на противоположном берегу Терека. Сколько ни употреблял я мер к удержанию сего зверского народа в спокойном к нам положении, да и все предшественники мои имели особливое в том попечение, сколь ни старался я письменными моими внушениями дать им понять, что вовлекают себя в гнев Вашего Императорского Величества, однако все сие оставляемо было ими почти без внимания.
Долгое время до расшалившегося Кавказа просто не доходили руки. Да и как таковой он не очень-то интересовал империю. Дикий каменистый край изначально сулил ей одни убытки и неприятности. Иное дело Закавказье: перспектива выхода к Босфору и Дарданеллам, огромные прибыли от транзита восточных товаров, плодородные почвы, развитые ремесла. В 1813 году Россия все это получила, выиграв у турок и персов очередную войну за Закавказье. И тут встал вопрос, как туда добираться. Единственный путь — Военно-Грузинская дорога — насквозь простреливался горцами. Без нескольких рот солдат и пары-тройки орудий ни один торговый караван не мог пройти, ни один почтовый транспорт — все тут же расхищалось, а люди попадали в заложники. Покорение Кавказа стало необходимостью, и начинать надо было с Чечни.
Осенью 1816-го в простой кибитке без свиты и охраны на южную границу России — Кавказскую линию — прибыл Алексей Петрович Ермолов, герой войны с Наполеоном, бывший начальник штаба Кутузова. О своем назначении ни много, ни мало кавказским наместником прославленный генерал узнал из газет. Интриги. Царское окружение боялось, что Ермолов оказывает слишком большое влияние на государя. Кавказ же представлялся тем местом, где погибают любые таланты и сводятся на нет самые блестящие карьеры. Гиблое было место.
Несложно себе представить чувства Ермолова, когда он принимал дела от своего предшественника генерала Ретищева.
Ретищев. Из служебного рапорта: При помощи Божьей и при пламеннейшем усердии моем оставляю край оный в самом цветущем состоянии, наслаждающимся внутри совершеннейшим спокойствием и изобилием во всем.
Ермолов. Из дневников: По справедливости надлежало бы спросить предшественников моих, почему они со всей их патриаршей кротостью не умели внушить горцам благочестия и миролюбия и почему повсюду усматриваю я нерадивое службы отправление, разрушенный небрежением порядок, ослабевшую воинственность. Оружие съедает ржавчина, лошадей недостает. Судя по стрельбе казаков в цель, можно заключить, что многие из них пороха смаком не различают. Чиновники же сих войск вдались в ябеды и распутство. Некоторые из них даже участвуют в воровстве заодно с заграничными хищниками.
Вверенный Ермолову Кавказский корпус насчитывал в ту пору 56 тысяч человек. (Это сопоставимо по размерам с нынешней группировкой федеральных сил в Чечне.)
Ермолов быстро наводит порядок в войсках, без суда срывает погоны с проворовавшихся и спившихся офицеров, жестоко наказывает солдат за леность и разгильдяйство и приказывает в массовом порядке отгонять у горцев табуны, чтобы усилить свою кавалерию. Вскоре кавказцы зовут Ермолова не иначе как Ярмул (в переводе с одного из местных наречий «дитя собаки», «сукин сын»). Сам Алексей Петрович предпочитает именовать себя на римский манер — «проконсул Кавказа». Он читает труды цезарей в подлиннике, изучает историю древних войн, преклоняется перед личностью Наполеона и, конечно же, ведет дневники:
Народонаселение в Чечне считается более шести тысяч семейств. Земли пространством не соответствуют количеству жителей или, поросшие лесами непроходимыми, недостаточны для хлебопашества, отчего много народа, никакими трудами не занимающегося и снискивающего средства существования едиными разбоями. Я уже не берусь действовать на сих, омраченных невежеством, силою Евангелия. Что проку метать бисер перед свиньями. Единый удобный способ обороны от них есть война наступательная!