Рассказ жителя Славянска о том, как горожане воспринимали события весной и как смотрят на все происходящее сейчас

До апреля 2014 года славянцы редко переживали из-за того, где они живут и хотели бы жить, а про политику говорили только в тех случаях, когда все более насущные темы были исчерпаны. До апреля 2014 года славянцы мало интересовались крышами многоэтажек, в которых живут, и даже не подозревали, как удобно на них располагаться снайперам. Не представляли, что совсем скоро будут беспокойно оглядываться по сторонам, услышав звук выбивания ковров — стрельба из автомата звучит приблизительно также.

До апреля 2014 года славянцы мало переживали о том, на каком языке они говорят, хоть над местным парком культуры и отдыха и красуется (и продолжает красоваться сейчас) надпись «Відродимо традиції національної культури» (Возродим традиции национальной культуры), но объясняются все между собой практически исключительно на русском, хотя чаще суржиком. Маргинальные течения, само собой, тоже существуют, и ярче всего они проявляют себя в том, что в Славянске, как и в каждом порядочном восточноукраинском городе, есть настенные надписи «Смерть УПА» и «УПА — герої». Но на самом деле это совсем не значит, что писавшие разбираются в истории Украинской Повстанческой Армии: как мне кажется, среди молодежи всегда было и будет модно быть не такими, как все, и при случае славянский подросток может щегольнуть своим показным и поверхностным национализмом только ради оригинальности.

В городе появились машины без номеров или с заклеенными бумажками номерами, но тогда казалось, что все это кратковременно, и было даже интересно, что же будет дальше? Ведь когда мы по телевизору смотрели про Крым, было впечатление, что это очень далеко, до нас не дойдет, да и ладно, кому мы нужны...

Мы не Крым, но и у нас что-то происходит

Начиналось все довольно несерьезно и даже с некоторым патриотическим воодушевлением. 12 апреля ребята в военной форме и в балаклавах захватили городские отделения СБУ и МВД. Особого сопротивления не было. МВД просто закрылось изнутри и стало ждать, пока к ним вломятся. Потом говорили, что начальства то ли не было на месте, то ли оно дало приказ не мешать захватчикам.

Не знаю, сколько в этих словах правды, но со стороны казалось именно так: милиция не стала защищать даже себя, не говоря уже о населении. В СБУ же и вовсе просто зашли, арестовали (читай — связали) находившихся там людей, вынесли на улицу герб Украины и сняли с фасада национальный флаг. Все это сложили возле входа в здание и расставили автоматчиков в масках.

Фото: РИА Новости / Андрей Стенин
Жительница Славянска пытается спасти голубей во время обстрела города в июне
Фото: РИА Новости / Андрей Стенин
В тот день я еще видел, как на стороне дороги, где находится СБУ, спустя несколько часов после захвата пытались пройти местные праздношатающиеся. На эти попытки военные вежливо и молча рукой или автоматом предлагали перейти на другую сторону улицы, где уже собралась пара десятков зевак с телефонами и «знатоков», обсуждающих, похожи ли эти военные на «зеленых человечков» из Крыма или не очень. По всему выходило, что очень похожи, и большинство этому факту радовались. Радость была почти неосознанной, и объяснить ее причины вряд ли бы кто-то смог. Хотя, насколько я знаю, многих радовал сам факт, что у нас вообще что-то происходит.

Ведь мы не Крым, городок у нас небольшой, интересного почти ничего не происходит, а тут — событие. Теплилась надежда, что теперь все поменяется и будет лучше.

Мы так и не поняли, кто «наши», а кто не «наши»

Когда недели через три в город со стороны поселка Андреевка пытались войти украинские военные, чтобы выгнать сепаратистов, местные искренне пытались кидаться под танки и рыдали, обзывая вдвэшников фашистами и убийцами. И их легко можно понять: за все годы независимости славянцы мало что видели хорошего от власти, каждый сам крутился как мог, а когда власть их наконец-то «услышала», узнала об их существовании, то вместо каких-то политических решений и переговоров в город вошли БТРы и солдаты.

В тот же день над городом разлетались украинские вертолеты, и все мы — многие впервые в своей жизни — услышали автоматные очереди. Через пару месяцев к стрельбе привыкли уже практически все, кроме разве что совсем маленьких детей.

Страшно было только из-за неожиданности и необъяснимости возникновения огня. Это постоянное ожидание, что стрельнуть могут отовсюду и без повода, изводило больше всего.

А еще со временем становилось неспокойно на душе, когда долгое время, особенно ночью, никто не стрелял. От тишины отвыкли, вслушиваясь в нее, ожидали чего-то зловещего и еще худшего, чем было до. Детишки постарше уже игрались в войнушки и строили вместо халабуд (домов из веток и разного хлама) нечто подобное на маленькие блокпосты. Детвора делилась на «наших» и «не наших», копируя то, что делается в городе. Но взрослым уже с первых дней было сложно различить, кто «наши» и кто «не наши».

Фото: РИА Новости / Андрей Стенин
Захваченный сепаратистами флаг одного из подразделений украинской армии
Фото: РИА Новости / Андрей Стенин
Слышал, как одна тетка выговаривала другой: «Чего ты, я теперь всех переспрашиваю, кто такие наши и за кого наши». Поскольку определенное время официальной информации не было, то местные «эксперты», насмотревшись русских каналов, уверенно сообщали, что захватили город наши, свои ребята, приехали из Донецка, хотим отделиться от Украины и присоединиться к России, ну в общем, как в Крыму.

Тогда же мэр города, Неля Штепа, получив от захвативших громкоговоритель, вещала возле отделения МВД приблизительно то же самое, типа: «Не бойтесь, это наши ребята, они нам плохо не сделают, они нас защищают от киевских» и т.д. Паники никакой не было, скорее, наоборот: с «зелеными человечками» фотографировались, ходили, как на экскурсии, целыми семьями, высаживали на руки военных детей, просили подержать в руках оружие. В общем, выглядело это все как народная эйфория и восторг по поводу того, что и у нас тоже что-то происходит, мы тоже люди, и про нас не забыли.

«Мы же его выбирали, а они его так»

Политические разговоры в эти дни не вел только ленивый. В маршрутках и троллейбусах чаще всего звучали слова «Россия», «Путин», «Крым», бывало, что за день я несколько раз слышал, как прохожие обсуждают, что «Украина» — это же по сути «окраина», и само собой понятно, что это «окраина России». Все сходились во мнении, что будет хорошо, ну или хотя бы лучше, чем было.

Большую роль сыграл пресловутый местечковый патриотизм: годами нам повторяли, что «Донбасс на колени не поставить», «Донбасс порожняк не гонит», и потому мы жили в полной уверенности, что Донбасс как бы сам по себе, точно не Украина, но и не совсем Россия. Хотя второе ближе многим не только географически, но и психологически: там родственники, и туда ездят на заработки. А майдан стал событием, которое Донбасс не до конца понял и потому был оскорблен еще и тем, что выбранного в основном юго-восточной Украиной Януковича просто-таки выгнали непонятно кто, но однозначно чужие нам, донбассовцам.

Вскоре российские каналы четко прояснили, кто именно выгнал: «Правый сектор» и фашисты, которые не остановятся на Киеве и придут на Донбасс. Одна бабушка в славянской маршрутке довольно точно высказала мнение большинства: «Мы же его выбирали, а они его так».

«Сейчас уже не знаешь, кто есть кто»

«Сейчас уже не знаешь, кто есть кто»
Киевляне о происходящем на востоке Украины